Соколенко Галина - г. Ижевск, познакомилась с системой "Жим Лам" в 2012 году.
Участник следующих мероприятий Академии:
Выездной мастер-класс "Аю-Даг" в Крыму осенью 2012 года.
Студент закрытого клуба Жим Лам-2012.
Инструктор гимнастики Жим Лам.
ОТЗЫВ
Сегодня 17 декабря 2012 года.
Я лечу на самолете из Москвы с клубного занятия Жим – Лам.
Мой сосед мирно храпит, уютно разместившись на своем пузе.
Я смотрю фильм «Служебный роман» и пью чай.
В моей душе – мир и спокойствие.
Но так было не всегда.
Всего каких-то два месяца назад я не чувствовала ничего, кроме страха, злости и боли.
Если вы готовы пройти нелегкий путь отчаявшегося человека, и не боитесь заглянуть
в мир, в котором живут обреченные, я приглашаю вас вернуться со мной в День, Когда Меня Не Стало.
Пройтись по всему, что со мной происходило.
Заглянуть во все ловушки и черные дыры.
Упасть на дно и заглянуть за дно.
Собраться и рвануть.
Увидеть солнце надежды и разочароваться.
Погибнуть и родиться снова.
Может быть, мой путь кому-то поможет.
И тогда я буду знать, что все это было не зря.
А мне так нужно это знать…
17 июля 2012
День Когда Меня Не Стало.
Мне 34 года. Я рождаюсь.
Нет, можно было бы, конечно, подумать, что я умираю.
Но тогда совсем не останется надежды.
Лучше уж я буду думать, что я рождаюсь.
В боли, схватках, муках, беспомощности, истерике, жалости к себе, сомнениях, злости, страхе. В любви, прощении, воле к победе, упрямстве, навранной бесшабашности, нежности, порыве, свете.
Я упорно ползу по родовым путям. Делая еще шаг. Собирая волю в кулак. Заставляя себя жить.
Я кричу. Правда я закричала не сразу. Какое-то время по инерции еще жила как прежде. Не понимая, что кислород кончился. Что утроба больше не способна защищать. Что пора.
1 июня у меня отказали 4 системы жизнеобеспечения. Перестал дышать нос, онемела левая половина тела, отказался переваривать пищу желудочно-кишечный тракт, и голова… Перестала работать голова. Постоянное головокружение, тошнота, тупость сознания, муть. Постепенно день за днем, к этому добавлялись все новые «отказы». И самым мучительным для меня стало онемение языка. Я педагог. Говорить для меня – означает жить. И я вдруг перестала чувствовать язык. Чувствительность то появлялась, то пропадала, то оборачивалась жжением и зудом, пряталась то на кончике языка, то у самой глотки. И я никогда не знала, что мне откажет в следующую минуту.
С того дня я начала ощущать себя марионеткой, которую дергают за веревочки. И какую дернут в следующий раз – знает только невидимый мне кукловод. Мне даже представлялась публика, которая с замиранием сердца ждала – что же у меня откажет еще. Что выдумает этот изобретательный режиссер…
До того дня я была здоровой молодой веселой толстушкой, остроумной, смышленой и подающей надежды. Как многие, я оказалась жертвой расхожей логики – «это случится с кем угодно, только не со мной…»
Теперь, чтобы прочитать абзац в книге, мне нужно полчаса. Потому что мозг отказывается сосредотачиваться. Буквы постоянно убегают и расплываются. Я похудела на 20 кг., и похожа на смерть больше, чем на жизнь.
Какое-то время я еще носила свое бренное тело на РАБоту. И оно как-то на автомате РАБотало. А я испытывала странное удовлетворение мазохиста от того, что еще один день смогла.
И казалось - да сейчас все пройдет. Это, наверно, я что-то не то съела. Или выпила. Или простыла.
Но, в конце концов, наступил момент, когда стало очевидно: утробы - нет. Кислорода - нет. Я - с одной стороны стекла. А с другой - те, которые еще защищены утробой.
В такой момент, ты помнишь, что там, с людьми, было хорошо. Но чувствовать их радости ты уже не можешь. Они не интересны тебе. Тебе хочется только дышать, чувствовать, и чтобы не болело. Пожалуйста, пусть не болит.
Я отчаянно хочу вырваться из лап своего кукловода.
И поэтому, когда случается очередной приступ, я кричу. Сопротивляясь. Пытаясь родиться обратно в жизнь.
Эти роды проходят наедине с собой. И слышишь свой крик только ты. Может быть, рядом стоит заботливая Вселенная, или твой ангел-хранитель и плачут. Им так хочется тебе помочь. Но они понимают, что это испытание ты должен пройти сам. Ведь иначе ты не родишься. Они кусают кулаки до крови и сжимают зубы от боли за тебя, но они любят тебя, поэтому вынуждены ждать, когда ты справишься сам.
И я кричу. И иду. Вытирая сопли, причитая и спотыкаясь, я иду. Идти больно и СТРАШНО. Никогда раньше я так не боялась. Страх появляется очень легко. Стоит подумать само это слово - страх. И он - тут как тут, окутывает тебя со всех сторон, шепчет, рисует мерзкие картины. И я вязну в нем, как в нечистотах. И что-то шевелится от страха в каждой клеточке тела и в каждой фибре души. Во время приступа каким-то отдаленным уголком души я понимаю, что страх меня убьет. И надо - с точностью до наоборот. Жить. Радоваться. Светить.
В каждую фибру и фибринку заталкивать радость, победу, волю, энергию. И я пихаю все это в измученное болью сознание. Это получается плохо. Да что там - плохо, - хреново. Появляются первые несмелые ростки надежды, и страх тут же запускает туда свои щупальца паники, и болезнь возвращается с троекратной силой. Росток каждый раз погибает.
После приступа, я сжимаюсь по привычке в позу зародыша, прикрывая голову рукой, запрещая себе ожидать, и все равно ожидая нового приступа боли и страха. И он отзывается. Как верный пес, твой страх находит тебя, где бы ты ни был, как бы ты ни прятался.
Иногда удается спокойно переждать приступ, бормоча свежевынужденнорожденную молитву. Молитвы бывают разные - например: "Хрен вам! вы меня не возьмете! я справлюсь! Господи, скажи им, что я справлюсь". Звучит молитва жутковато в сочетании с выпученными от страха глазами. И вряд ли кто-то, кроме меня это вообще может назвать молитвой. Но по-другому я не знаю как.
От попытки убежать от него, страх обычно удваивается, и, играючи, проникает еще глубже. И хочется оказаться вне своего тела любой ценой. Кем угодно, где угодно, баобабом или песчинкой в космосе, живой или мертвой. Кем угодно, только не собой. Не здесь и не сейчас. Сознание бьется в слабом теле, и мое Я сжимается в последнем уголке мозга, который еще не стал мутным, понимая, что бежать дальше некуда. И сейчас меня накроет боль, отупение и безразличие.
Рано или поздно приступ заканчивается.
Я считаю потери. И стараюсь не думать о том, что уже пятнадцатый день, двадацать второй, сорок третий, а ничего не изменилось. В мире, там, за стеклом, переизбран президент, запущен новый айфон, обнаружена еще одна планета, у кого-то родился сын, кто-то сдал на права, а я - в пытошной.
Я считаю потери, проверяю способность снова мыслить, чувствовать, двигаться и снова иду. Заставляя себя жить и делать хотя бы то, что могу – встать с кровати, дойти до туалета, умыться…
В кино в такие моменты героя показывают очень красиво. Как он, изможденный, но гордый, с неуемной волей в глазах, делает еще шаг. На самом деле, все по-другому.
Очень страшно. Глаза нервные и выпученные. Движения - скомканные. Слезы и сопли на лице. И оскаленные от напряжения зубы в жуткой улыбке.
Герой трясется от страха и что-то бормочет себе под нос. Герой ожидает только одного - когда же ему захочется спать. Потому что во сне он не чувствует себя больным, ему не надо снова испытывать эту пытку. Там он снова дышит, чувствует, его опять интересуют люди, машины, творчество, погода...
Однажды, почувствовав приближение нового приступа, я решила - хватит. Я. Хочу. Жить.
У меня начали неметь руки. И я представила, что лезу по канату.
Страх цеплялся, лип ко мне. Но я стряхивала его. Я кричала и стряхивала его. Снова и снова. Я собрала всю волю в кулак, мне показалось, что мои жилы лопнут от напряжения.
Но мне было все равно. Я не хотела снова испытывать ЭТО. И я упрямо лезла. Представляя, как делаю еще одно движение. Я подняла руки и переставляла их снова и снова.
Руки ныли - мне нельзя было их поднимать, но я наплевала и на это. Еще 10 см., говорила я себе. Еще чуть-чуть. Я - победа! - кричала я, ни капельки в это не веря. Видимо, в тайне надеясь, что кричу так громко и уверенно, что страх принимает это за правду. Я - победа, - уже хрипела я, потому что сил кричать уже не было. И снова поднимала руку.
Когда силы были на исходе, мощнейшим усилием воли, я представила, что вылезла из канализационного люка, а страх остался там навсегда.
И на секунду я смогла почувствовать себя снова здоровой. Всего на секунду я была одна без страха.
Он почти сразу же вернулся, навалившись на меня всей тушей, заткнув все душевные дыры собой, чтобы - теперь уж -точно - я осталась в его тюрьме.
А я сквозь сопли и трусость начала обдумывать новый план побега от страха и болезни.
И так день за днем.
Мы до сих пор со страхом ведем бои. И пока я проигрываю. И мне так хочется верить, что это все-таки война, а не убийство.
17 августа 2012
Когда я выздоровею.
Когда я выздоровею, я не буду больше бояться просыпаться по утрам, со страхом сканируя свое тело и выискивая новую брешь в здоровье.
Я проснусь утром от звонка будильника и с наслаждением пойму, что я могу поспать еще 5 минуточек. И с удовольствием провалюсь в сон обратно.
Когда я выздоровею, мне не надо будет выбирать между рисовой кашей и ячневой. Я сделаю себе яичницу и кофе. в яичнице будет оранжевый желток и коричневая неровная корочка по краям. А кофе будет с молоком и горячий.
Или недогретый. Или перегретый. Какая разница. Ведь я смогу его пить. Я готова буду даже его съесть.
Когда я выздоровею, я буду стоять в автомобильной пробке, удивляться хмурым лицам в соседних автомобилях и наслаждаться каждым мгновением этой вынужденной передышки в суете. Я буду трогать руль - он шершавый и теплый. Так здорово ЧУВСТВОВАТЬ руками его кожу. Я буду пялиться в небо. Какое счастье ВИДЕТЬ перистые облака.
Я буду с наслаждением вдыхать запах осени, смешанный с выхлопными газами. Ведь это чудо - быть способной ОСЯЗАТЬ. Я высунусь в окно и крикну всем в этой пробке -
ДОБРОЕ УТРО! Я увижу настороженные взгляды из других автомобилей, но мне будет все равно. Ведь это такое счастье - говорить. Почему бы мне не воспользоваться им -
и не сказать всему миру - доброе утро...
Я буду мучиться вопросами: где купить платье, как поступить с долгом по кредиту, кому отдать детские вещи, как воспитывать подростка, кто будет следующим президентом, почему Светка не вышла на работу.... И это будут единственные мучения, которые меня тревожат.
Я буду приходить на работу, и никто не будет удивляться, жутко радоваться и наваливаться на меня с нерешенными вопросами. Ведь я буду приходить туда каждый день, и для всех это будет естественным ничем не примечательным событием.
Я буду узнавать новости моей компании из гущи событий, а не на сайте.
Я буду частью многочисленных канителек, происходящих в течение дня. Перед кем-то
я буду стоять в очереди в столовой. Кто-то прольет на меня чай.
Кого-то я неосторожно обижу. Кто-то обратится ко мне с просьбой, а кто-то с мысленным проклятием. Я помогу кому-то добраться до места. Кто-то станет для меня ступенькой в развитии.
Я буду частичкой всех и все будут частичкой меня.
А больше всего я мечтаю о том, как я приду с работы домой...
С РАБОТЫ, а не от врача.
Я не упаду на диван от того, что раскалывается голова и тело отказывается чувствовать. Я не пойду на кухню пить очередную порцию таблеток.
Я сброшу туфли, закину куртку на стул, соберу в кучу все свои дорогие сердцу безделушки и буду любовно расставлять их на комоде.
Фарфорового слоненка рядом с синей свечкой... Открытку "МАМА с васьмым мартам" к стене.
Рукодельную салфетку - под коробочку из под обручального колечка...
Я буду заниматься этим, пока не придут мои Егорки.
А потом мы будем играть в жмурки, или делать уроки, или смотреть Уральских пельменей.
И я смогу - снова - дарить им и себе - себя.
Когда я выздоровею, я буду дышать жизнью. Если я выздоровею.
17 сентября 2012. Предел.
Хуже не бывает. Надо мной висит диагноз «рассеянный склероз».
Я все перепробовала, все прочитала, я знаю все известное о своей болезни и о всех похожих на нее. Я сожрала кучу таблеток, обогатив фармацевтические компании, и обошла уйму специалистов, накормив свой страх новыми подробностями и диагнозами. Я занималась лечебной физкультурой, плаванием, травяными смесями и медитациями.
Я всех простила, полюбила себя, и даже прошла курс психотерапии. Я обращалась к бабушкам, целителям и гадалкам. Я висела на жутких тренажерах и закручивалась в немыслимые позы. Я все перепробовала и мне ничего не помогло.
И теперь я в отчаянии.
У меня нет больше вариантов. В моем листочке, где я писала, что еще можно сделать,
почти не осталось пунктов. Все более или менее серьезное я попробовала.
Я не знаю, что со мной происходит. Я не знаю своего будущего.
Я беспомощна. У меня нет выхода. И мне, черт возьми, страшно. Так страшно, как никогда еще не было. Так страшно, как я даже не знала, что бывает.
И самое страшное – даже не болезнь. А то, что потерялся смысл. У моего существования больше нет смысла. Я буду медленно по кусочкам умирать. Сначала у меня перестанут ходить ноги. Потом откажут руки. Потом замолчит язык. А потом перестанет соображать голова. Или наоборот – сначала голова. Потому руки…. Никто точно не знает.
И в этом нет никакого смысла. Я не смогу ничего делать, даже бороться за свою паршивую жизнь больного беспомощного человека. Я буду все осознавать и ничего не мочь. И все отведенное мне время я буду думать только одну мысль: это бессмысленно. Это бесмысслено. Это бесмыссленно. Тысячу раз, миллион, бесконечно… Почему мир таким устроен? Кому легче от того, что я буду парализована? Разве кого-то это сделает счастливым? Разве это может сделать лучше меня? Разве может быть что-то в этом мире более бесмыссленным, чем живое сознание в мертвом теле?...
Пытаясь выбраться из болезни, я много всего прочитала. В том числе мысли людей, обреченных на смерть. Все они пишут примерно одно и то же: «Поняв, как мало мне осталось, я начал ценить каждую минуту жизни, наслаждаясь всеми ее подробностями…»
ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ ТАКЖЕ? Почему им всем стало хорошо, и они начали радоваться жизни, а мне – стало страшно. Почему каждый миг для меня стал отравленным осознанием того, что я обречена. Почему? Я как-то не так слеплена? У меня что-то с головой?
Нету у меня радости жизни. Нету. Есть только отчаянное желание выжить, выбраться отсюда, выкарабкаться. И злость. На ситуацию. На себя. На болезнь. На людей, которые предлагают «забить и не париться», «терпеть, у других еще хуже бывает», а особенно на тех, которые говорят «захочешь – выберешься».
Как будто бы я НЕ ХОЧУ. Как будто бы я не встраю в 6 утра и не занимаюсь бесконечными упражнениями, медитациями, практиками до самого вечера. Как будто каждую секунду мне не посылает сигналы мой измученный желудок, мое застывшее лицо, мой изможденный жжением язык – «Спаси. Спаси. Спаси»... я засыпаю и просыпаюсь с этими криками моего тела. И я – не хочу?!?
Я стала ценить каждый миг жизни. Только прошлой. В которой не было болезни. Ценить жизнь беспомощной развалюхи, в которую я превращаюсь, я не могу. Что-то во мне сопротивляется этой мысли и кричит внутри меня: Не смей! Ты не должна привыкать к этому! Нет! ….
Я так не согласна. Я так не хочу. Слышите – я не хочу так жить. Я. Не хочу. Жить. Лучше смерть. Я хочу умереть.
Взгляд упал на листочек. И так, я вычеркиваю последний пункт. Завтра еду за билетами. Пункт № 17 – поездка в Крым на семинар О. Ламыкина. Я не надеюсь, что это мне поможет. Мне столько всего за это лето НЕ помогло, что веры уже не осталось. Но, по крайней мере, я буду что-то делать. Идти навстречу опасности всегда легче, чем трусливо ожидать ее.
29 сентября – 5 октября 2012 года.
Аю-Даг. День 1.
Мой страх нормален. Я узнала, что мой страх нормален! Это не галлюцинация больного мозга и не мнительность, в чем меня пытались убедить все окружающие. Я – нормальная. И бояться оказаться беспомощной – это тоже НОР-МАЛЬ-НО.
У меня такое ощущение, что закончился страшный сон, в котором я была инородной частицей в чуждом мне мире. Мире, в котором все мои мысли, чувства, ощущения, эмоции – вся моя самость казались людям противоестественными. Меня охватывало отчаяние, а они мне говорили – нет оснований, у тебя все будет хорошо. Мне хотелось умереть – а люди говорили, - тоже мне нашла повод депрессировать – руки, ноги ведь пока ходят – живи и радуйся.
А теперь… А теперь я в мире, где меня ВИДЯТ и ПОНИМАЮТ. Как будто я вернулась на планету, из которой была изъята для какого-то странного эксперимента. А теперь я дома – где каждый тебя понимает.
Но это еще не все. Оказывается, страх – это не Я! Господи, как же это прекрасно, осознавать, что этот ужасный монстр – это не я. Страх – это то, что пытается меня остановить в моем движении вперед. И он силен ровно до тех пор, пока я ему это позволяю. Оказывается, есть столько способов его победить!
И я узнала людей, которые смогли. Победить и страх, и болезнь, и горе, и отчаяние. Они – настоящие, я видела их и разговаривала с ними. Они улыбаются. Представляете, они улыбаются! Значит, есть шанс, что и я когда-то снова смогу улыбнуться.
Наконец-то, впервые, за последние несколько месяцев у меня появился Смысл. И он заключается в следующем. Если уж мне суждено стать парализованной и остаток жизни провести овощем, то я хочу до этого момента научиться улыбаться так, как они.
И насколько у меня хватит сил, я буду делать все, чтобы научиться этому.
День 2.
Сегодня полсотни людей на занятии пытались мне помочь. Они дарили мне свою любовь и участие.
Когда мы вернулись в номер, у меня началась истерика. Я даже не помню, какой я нашла повод, чтобы поссориться с мужем. Но я кричала на него не останавливаясь, в чем-то упрекая и чего-то требуя.
Кричала до тех пор, пока вдруг не осознала, что кричу. Последний месяц я была сомнабулой, выключенной из реальности. Я еще могла шевелиться. Но, видимо, уже готовилась умереть и вела себя соответствующе, как труп. Как правило, я сидела, уставившись в одну точку. А сейчас – я кричу. У меня вдруг прорвались эмоции. И от их количества мне так больно, что мне захотелось кричать. Я кричу, потому что я хочу жить. Я снова хочу жить! Я чувствовала эту мысль всю ночь. Я хочу жить.
День 3.
Мне стало хуже. У меня онемела и правая половина тела тоже. Чувствую свое тело как чужое. Как будто бы меня одели в фуфайку, и я пытаюсь как-то двигаться в ней.
Ночью несколько раз просыпалась от испуга – снилось, что я совсем перестала чувствовать тело…
Но в 6 утра я соскребла себя с постели и побежала на утреннюю зарядку. Я теперь знаю, как эффективней «кричать» на страх, и огибая развесистые кусты я шепчу – Мы! Тренируем! Наши! Сердца! И тела! Для создания! Твердого! Непоколебимого! Духа. Здесь! И сейчас! Я борюсь! И побеждаю!...
Онемение от этого не проходит, зато страх как-то обесцвечивается и стирается…
День 5.
Я часто задумываюсь – почему фильмы так однообразны. Ведь вокруг нас происходит столько удивительных историй. И жизнь любого простого человека настолько непредсказуема и удивительна, что можно взять любого дядю Васю из выбранной наугад «хрущевки» типового провинциального городка, и смело снимать про него эпопею… А на экранах – одно и то же…
Разве могла я предполагать, отправляясь сюда за методикой облегчения состояния здоровья, что обрету гораздо больше – неизмеримо больше – бесконечно больше. Что эта поездка вернет мне себя. Что став от болезни на 20 кг. меньше в весе, я смогу стать на тысячу кубометров шире в обхвате Души.
Здесь, в забытой Богом Украине, раздираемой политическими страстями, среди каменных корпусов и старых пляжных лежаков, я встречу людей, несущих в себе столько Света, что невозможно остаться прежним, оказавшись с ними в одном пространстве.
Мне не стало легче физически. У меня все болит как болело, и немеет как немело. Но теперь Страх не может это использовать против меня. Потому что важно теперь не только это.
Я встаю в 6 утра, я делаю вместе с группой зарядку, я ем в столовке забавную, как будто прибывшую из прошлого «советского» века – котлету по-киевски, днем я разучиваю с инструктором Кристиной упражнения из Медных Ворот, вечером я вслушиваюсь в знания, которые дает нам Олег Дмитриевич.
Знания, которые действительно нужны каждому из нас. Те, которые делают нас сильнее, а наши души – светлее. Те, которые мы уже когда-то знали, и обязательно должны вспомнить сейчас. Те, за которыми мы и пришли в этот мир. Одним словом – настоящие знания.
И,наверное, оттого, что они настоящие - рождается в душе что-то новое. Что-то, что было потеряно мной этим летом.
И сквозь сигналы отчаяния, онемения и боли, которые ежесекундно мне посылает тело, фоном, все сильнее и сильнее прорастая, в моей душе рождаются Мир и Спокойствие.
17 декабря 2012 г.
…..Через двадцать минут я приземлюсь в своем городе. Он серый и безликий, но я люблю его. Просто за то, что у меня есть дом, в который я всегда могу возвращаться.
Поездка в Крым перевернула мою картину мира и помогла мне вытащить себя из пропасти безысходности.
Мне очень хотелось бы написать, что у меня теперь все хорошо, но это будет неправдой.
У меня много улучшений – у меня больше не немеют руки и ноги, только иногда лицо. Я сократила количество таблеток от головокружения от 12 в день до двух. У меня дышит нос. Я снова работаю. Периодически у меня на несколько дней проходит боль в желудке. И самое главное – язык! Я чувствую уже почти весь язык. Если бы вы слышали, как я теперь пою. Ни один человек не счастлив в караоке-баре так, как я. Ведь я могу петь!
Но мне есть еще над чем работать. И, честно говоря, я не знаю, заслужила ли я полное выздоровление и будет ли оно.
Но самое главное – что у меня теперь есть Смысл и Путь.
Ну что ж, уважаемый Страх, давай, выходи на меня.
У меня теперь снова есть Я, и мы еще посмотрим, кто кого.
С благодарностью Олегу Дмитриевичу, всем, кто ему помогает, и всей нашей группе.
Комментарий коллектива Международной Академии"Жим Лам": впоследствии, в марте 2013 года, диагноз "Рассеянный склероз" был официально снят с Галины. Выражаем ей свое восхищение за волю к победе и желаем покорения новых вершин на пути саморазвития!
